В глубокой древности культ женского начала был характерен почти всех народов, населявших Евроазиатский материк. На огромном пространстве от Испании до Сибири находят еще восходящие к верхнему палеолиту фигурки женщин, созданные из камня, кости и глины. Эти фигурки называются «венерами» и для всех них характерно гипертрофированное изображение органов Деторождения и кормления, в то время как голова и конечности изображаются условно. Большинство археологов считают, что это были идолы Богини-Матери, культ которой в первобытную эпоху носил универсальный характер. Богиня-мать считалась олицетворением всей природы, матерью всех растений и животных.

Ученые связывают почитание женского начала с матриархатом, царившим в древнейших обществах, в которых вся жизнь Человеческого коллектива была сконцентрирована вокруг женщины. Женщина была не только продолжательницей рода; Все привычки, нормы поведения и традиции передавались через женщину. Поэтому культ Богини-Матери занимал абсолютное, доминирующее положение в религиозных верованиях.

В представлениях древних людей мужчина не играл никакой роли в деле продолжения рода, и первоначально мужское начало мыслилось как более слабое и зависимое от великого женского божества. Это нашло свое отражение в мифе о смертном любовнике Богини (Кибела и Аттис, Афродита и Адонис).

Земледелие на первоначальном этапе развития человечества было занятием женщин, произошедшим от собирательства, и потому культ Богини-Матери получал дополнительный импульс. Плодовитость женщины в представлении первых земледельцев была магическим образом связана с плодородием земли. Земля, почва были уподоблены женщине, засеянная нива — женщине, «понесшей во чреве своем». Рождение из зерна новых колосьев было уподоблено рождению ребенка. И потому, чтобы способствовать хорошим урожаям, равно как и высокой рождаемости, почитали Богиню-Мать. Уподобляя женщину земле, различными магическими ритуалами древние люди стремились соединить силу женского плодородия с полями и садами. Эти обряды могли иметь различный вид: ритуальное обнажение и танцы перед богом дождя, вспахивание поля обнаженными женщинами, эротические пляски и церемонии, оргиастические празднества в честь Иштар в Месопотамии и Кибелы в Малой Азии.

Уже в эпоху неолита (VIII-III тыс. до н. э.) в сознании людей родилось представление о диалектической взаимосвязи между смертью и рождением новой жизни. К тому времени усложнился ритуал погребения: покойник возвращается в лоно Матери-земли, которая порождает всю жизнь. И неолитическая Богиня — это не только матерь, дарующая жизнь, но и хозяйка царства мертвых. Отсюда возник образ Эрешкигаль в шумеро-аккадской и Персефоны в древнегреческой мифологической системах. Тогда же наряду с массивными, дебелыми женскими фигурами появляются несколько других женских изображений: например, фигуры с воздетыми к небу руками и фигуры в сочетании с жертвенником и ритуальным сосудом. Предполагается, что это изображения жриц, так как у многих древних народов культ отправлялся преимущественно женщинами. Также можно вспомнить жриц Диониса в Греции или весталок в Древнем Риме. Колдовством и магией также занимались, в основном, женщины.

Позднее, в основе первобытного культа Богини-Матери возникает почитание великих богинь: Исиды — в Египте, Инанны-Иштар — в Месопотамии, Кибелы — в Малой Азии, Ма — во Фракии и на Крите. В Древней Греции функции Богини-Матери распределялись между Геей, Деметрой, Артемидой, Афродитой и Афиной, а в Древнем Риме — Теллус, Церерой, Дианой и Венерой. Культ Богини-Матери был присущ и трипольской культуре, существовавшей на территории Украины, Молдавии и Румынии (конец IV — начало III тысячелетий до н. э.).

Даже Библия, с присущим ей патриархальным мировоззрением, содержит мифы, связанные первоначально с культом Богини. Например, миф о сотворении Евы из ребра Адама имеет своим истоком шумерское предание, согласно которому богиня Нинхурсаг, желая избавить своего супруги Энки от боли в ребре, приказала появиться на свет другой богине — Нинти (букв, «госпожа ребра»). Но поскольку шумерское слово «ти» имеет также значение «жизнь», имя этой богини может быть переведено как «госпожа, (дающая) жизнь».

В христианстве культ Богини-Матери нашел свое продолжение в почитании Богородицы. Чем шире распространялось христианство и чем больше оно включало традиционных обычаев и верований, тем больше божественных черт приписывалось Марии. У приверженцев культов женского начала, принявших христианство, оставалась потребность в почитании женского начала, в поклонении матери-заступнице, и Мария слилась в представлениях верующих с могущественными богинями-матерями, принимая их черты и функции. К ней стали применять названия «богородица» и «богоматерь», ранее бывшие эпитетами великих языческих богинь.

Но, как мы видим, Мать Богов — отнюдь не то же самое, что Богоматерь. Образ Девы Марии аскетически усечен: все женское в нем сужено до сугубо материнского начала.

Первозданное же женское — это невероятный магнетизм, невообразимая чувственность, доходящая до экстаза, энергия хаоса, в котором происходит зарождение и смерть всего живого. Религиозные обряды храмов, посвященных Матери Богов, потрясали своей дикой сексуальной силой. Жрицы, посвященные Иштар, обучались распознавать и концентрировать в себе токи Матери-земли, Геи, как неотразимо притягательные для любого мужчины, так и смертельно опасные для его рассудка и жизни. Позднейший культ Диониса тоже напрямую связан с культом Матери Богов. Согласно мифам, фригийская Кибела-Рея приобщила Диониса к своим оргиастическим мистериям. Посвященные Дионису, менады, в венках из плюща и шкурах диких животных, в священном безумии, с шумом и воплями, сокрушали все на своем пути, увлекая за собой толпы людей. Они совершают человеческие жертвоприношения, оскопляют мужчин, делая их жрецами. Их появление наводит ужас на добропорядочных жителей, взгляда менады страшатся как огня. По Ефремову, менада (или, в более мирном варианте), муза, всегда находится между жизнью и смертью и всегда над ней тяготеет угроза самоубийства. «Кибеле угоден огонь чувственной ярости, так же как любовь — Афродите», — так понимали женское начало жрицы культа Великой Матери.

Такая концентрированная женственность скорей не вдохновляет мужчину на любовь, а вызывает инстинктивный страх перед энергией хаоса, соединяющего жизнь и смерть. Зато понятно желание мужчин «приватизировать» танец живота, владеть им безраздельно, нормировать и контролировать его исполнение, перестраховываясь после пережитых когда-то потрясений. «Служение наших девушек погружает людей в природу, объединяя их со всем живущим, вскормленным реей-Кибелой. В этом счастье и судьба мужа, иного пути не дано богами... Если же они оказываются непригодными, Великая Мать призывает их обратно к себе, чтобы возродить к жизни лучшими». С обратной стороной женственности — разрушительной силой, темнотой и смертью, мужчины предпочитают не встречаться нигде и никогда. Женщины в цивилизованном обществе тоже воспитаны в страхе перед ней и даже больше, чем мужчины, боятся проявления собственных сильных чувств, эксцентричных снов и мыслей. Однако, полностью подавив в себе эту энергию, мы не сможем с полным правом называться женщинами. Лишь уравновешенные потоки «верха» и «низа», света и тьмы, жизни и смерти дают нам счастье, мудрость и уравновешенность.

Нам необходимы энергии Матери-земли как основа женской духовности. Танцуя древний, как мир, танец живота, — танец Жизни, мы обращаемся к своей природе, получаем от нее силы и уверенность, возвращаем здоровье телу и гармонию — душе.